Описание
Во время отдыха в горах Тинтину приносят письмо от его китайского друга Чана, который пишет, что скоро прилетит в Лондон и они смогут наконец увидеться после долгой разлуки. Путь Чана в Европу лежит через Катманду, где юный китаец планирует навестить кузена своего приемного отца. Однако вслед за радостным известием приходит трагическое: самолет Чана потерпел крушение в Гималаях. По сообщениям газет, выживших в авиакатастрофе нет, но, вопреки здравому смыслу, Тинтин убежден, что его друг жив – ведь вчера он ему приснился! Утопая в снегу, обессиленный Чан протягивал к Тинтину руки и молил о помощи. Тинтин решает срочно лететь в Катманду, чтобы оттуда подняться к месту падения самолета. Разумеется, капитан Хаддок не может отпустить его одного…
Журнальная публикация юбилейного, 20-го тома «Приключений Тинтина», началась в сентябре 1958 года и закончилась в ноябре 1959 (альбомная версия вышла в 1960-м).
Работа над очередной историей совпала для автора с тяжелым периодом в личной жизни, который стоил ему глубокой депрессии. Эрже находился на пороге давно назревшего, но крайне мучительного решения о разводе. Для него, человека предельно консервативного, в отношениях превыше всего ценящего надежность и постоянство, необходимость принятия такого решения выглядела форменной катастрофой. Островком безопасности для Эрже в который раз стало творчество: немудрено, ведь он давно понял, что Тинтин – его лучший психотерапевт.
Первоначальная идея 20-го альбома пришла к автору еще в конце работы над предыдущим томом («Акулы Красного моря», 1958): в основу ляжет криминальный сюжет, главным героем которого будет Нестор, бессменный мажордом замка Муленсар. Однако, чем больше Эрже над ним размышлял, тем меньше он ему нравился. Параллельно ему пришла в голову совершенно другая мысль, которую он описал несколькими словами: «тибетская мудрость – ламы – снежный человек» (запись сохранилась в архивах – как и упоминание о том, что лет за 20 до этого Эрже уже рассматривал идею «тибетского» приключения). Она-то и показалась автору достаточно плодотворной. Осталось найти вескую причину для того, чтобы отправить своих героев в Тибет. Первым на выручку пришел Турнесоль: и правда, почему бы неугомонному профессору не захотеть найти снежного человека и, таким образом, не раскрыть еще одну научную тайну? Ради этого он вполне может поехать в Тибет – а за ним, разумеется, последуют и его друзья. Однако почти сразу Эрже отмел эту идею как абсолютно несостоятельную: Турнесоль – человек слишком материальный, слишком «математический» для того, чтобы стать главным движителем истории, которую автор видел не как обычное приключение, а, скорее, как некий духовный поиск, инициацию. И вот тогда-то Эрже вспомнил о Чане, персонаже «Голубого лотоса»! Зерно замысла проросло, остальное было уже делом техники: началась кропотливая подготовительная работа.
Главными источниками вдохновения для Эрже стали сочинения Александры Давид-Неель (1868–1969), французской оперной певицы и неутомимой исследовательницы Тибета; свидетельства первых европейцев, покорителей гималайских вершин – Эдмунда Хиллари (Джомолунгма) и Мориса Эрцога (Аннапурна), а также труды Бернара Эйвельманса (1916–2001), одного из столпов (и фактического создателя) криптозоологии. С Эрцогом и Эйвельмансом Эрже счел необходимым познакомиться лично, и эти знакомства лишь укрепили веру автора в правильности выбранного сюжета. Кстати, оба они не сомневались в существовании йети: Эрцог уверял, что видел на снегу отпечатки следов, которые не могли принадлежать ни одному из известных науке живых существ.
«Тинтин в Тибете» стоит в творчестве Эрже особняком. Почти все тинтинологи считают этот альбом лучшим. Именно он окончательно закрепил за Эрже статус одного из наиболее значимых авторов ХХ века, свидетельством чему можно считать не прекращающийся даже сейчас, спустя 40 лет со дня смерти Жоржа Реми, поток статей, исследований, диссертаций, философских трактатов, пародий, пасквилей (куда ж без них!), посвященных самым разным аспектам серии. «Тинтин в Тибете» – альбом абсолютно камерный, плавный. Шутка сказать, по сути, в нем даже нет конфликта; более того – ни одного отрицательного героя! Количество персонажей здесь сведено к минимуму. В центре повествования трое – Тинтин, капитан и Милу. Впервые за долгие годы мы не видим на страницах Дюпондтов. Появления Турнесоля можно пересчитать по пальцам. Почти нет и столь любимых Эрже отсылок к предыдущим альбомам и знакомым читателю персонажам (разве что всепроникающий голос Бьянки Кастафьоре все так же разносит по окрестностям вечную «Арию с драгоценностями»). Ничего – лишь слепящая белизна бескрайних снегов Тибета, в которой исследователи (с учетом крутых перемен в личной жизни автора) видят аллегорию «чистого листа», нового начала. Иными словами, «Тинтин в Тибете» – альбом-инициация, альбом-погружение (прежде всего, в самого себя). Знал ли, например, тот же капитан Хаддок, что в нем «живет вера, способная двигать горы»?
Читайте также:
- Голубой лотос
- Сигары фараона
- Храм Солнца
- 7 хрустальных шаров
Комментарии к тому «Тинтин в Тибете»
Заглянуть в творческую лабораторию Эрже помогут комментарии, составленные Михаилом Хачатуровым, переводчиком нового издания серии и знатоком творчества Эрже. Они позволят пытливому читателю понять, какие реальные события нашли отражение в книгах и что стоит за некоторыми персонажами, предметами, названиями, привычками и особенностями героев. Комментарии привязаны к конкретным странице и кадру комикса, например 1-2 означает страница 1, кадр 2.
Стр.2
2-1
Исторической основой для эпизода с авиакатастрофой стала реальная трагедия, случившаяся 3 ноября 1950 года во французских Альпах. Самолет индийской авиакомпании Air India, выполнявший рейс из Бомбея в Лондон (через Каир и Женеву), врезался в гору на подлете к аэропорту Женевы. В 1950-е годы этот случай, который во франкоязычных источниках принято называть «катастрофой «Принцессы Малабара»» (по индийскому «имени» самолета, Malabar Princess) был на слуху. Эрже рассказывал, что после журнальной публикации к нему пришел представитель компании «Индийские авиалинии» и устроил скандал, обвинив автора в антирекламе. Во избежание дальнейших недоразумений, для альбомной версии название компании было изменено на вымышленное – «Сари Эйруэйз»; были перерисованы и опознавательные знаки упавшего самолета. Но даже это не избавило склонного к рефлексии автора от беспокойства: а не существует ли, ненароком, и такая?
2-7
Чрезвычайно важный и очень любопытный с разных точек зрения кадр!
1. По свидетельствам самого Эрже, в этот период жизни (1958 год) он сильно страдал от ночных кошмаров, ставших прямым следствием его семейных проблем и грядущего развода с первой женой, Жермен Кикенс. Кошмары казались пугающе реальными, а одним из наиболее ярких и запоминающихся образов этих видений был снег (и белый цвет вообще). Так что вещий сон в качестве отправной точки истории появился отнюдь не случайно!
2. Даже при беглом взгляде на этот кадр особый интерес представляет фигура профессора Турнесоля. Действительно, ее контраст с остальными участниками сцены требует небольшого анализа. Тем, кто давно знаком с персонажем, может показаться, что удивительная безмятежность профессора на фоне всеобщего сумбура объясняется его глухотой. Так оно, конечно, и есть – но это лишь внешняя оболочка. Сознательно или нет, столь очевидным контрастом Эрже словно говорит читателю: в этой истории Турнесоль чужой! Для него, убежденного материалиста, мистический квест (к тому же, основанный на видении) – явление совершенно чуждое. Ну, а глухота – это просто-напросто оправдание. Такая точка зрения подтверждается и следующим появлением Турнесоля (с 4-6 по 5-9): профессор категорически не слышит, что ему говорят – причем, не просто не слышит, а как будто даже не хочет слышать, чем вызывает гнев капитана («Опять вы со своим шампанским!»). Увы, история Чана остается для Турнесоля недоступной…
3. Ну, и наконец: по словам Эрже, большого знатока и ценителя современной живописи, этот кадр родился под впечатлением от триптиха Жоана Миро «Голландские интерьеры».
Стр. 3
3-11
Варжез (фр. Vargèse) – вымышленный горный курорт в Верхней Савойе (Франция), который Эрже использовал в своем творчестве неоднократно. Впервые он упомянут в 1954 году в альбоме «Долина кобр» из серии «Приключения Джо, Зетт и Джоко» (5 томов с 1936 по 1957 гг). Заметим, что Эрже очень любил отдыхать в Альпах – французских или швейцарских, так что атмосфера и общий антураж альпийского курорта были ему хорошо знакомы.
Стр. 15
15-13
«Полны отваги сыны Галлии на ма-арше, они идут, не зная отдыха и сна…»
Капитан горланит популярный в конце XIX – начале ХХ века военный марш «Полк Самбры-и-Мааса» (фр. Le Régiment de Sambre-et-Meuse), написанный в 1870 году композитором Робером Планкеттом на слова Поля Сезано.
Стр. 16
16-5
И снова сон! Хоть и не вещий, как в случае с Тинтином, зато весьма образный. А вдобавок еще один привет Эрже современной живописи: архитектурный фон кадра в сочетании с четко прочерченными тенями идущих Хаддока и Турнесоля прямо отсылает к картине итальянского художника Джорджо де Кирико «Тайна и меланхолия улицы».
Стр. 35
35-12
Этот кадр многие исследователи творчества Эрже считают одним из ключевых в серии (и одним из наиболее воспроизводимых в качестве иллюстрации к серии вообще).
Стр. 40-41
Падение капитана и вся последующая сцена, вплоть до спасительного явления Таркея, занимает в серии совершенно исключительное место: именно здесь, на отвесной гималайской скале, в полной мере раскрываются личности ее главных героев – Тинтина и Хаддока. И дело не только в самопожертвовании как таковом (оба демонстрируют искреннюю решимость отдать жизнь ради спасения друга): этим эпизодом Эрже словно завершает их духовное становление.
Стр. 44
44-3
«Перестань, Блаженная Молния, нельзя быть таким легковерным… Ты же не крестьянин из Пон-Приинга!.. Это просто лавина, и ничего больше!»
Пон-Приинг (фр. Poh-Prying) – для тибетских деревень и монастыря (которые, разумеется, все как один вымышленные) Эрже использовал любимый прием: берется не слишком широко известный бельгийской топоним и на его основе методом максимального искажения оригинального написания создается новый, внешне напоминающий нужный по сюжету язык – в данном случае, тибетский. Так, по утверждению автора, за топонимом Poh-Prying скрывается название фламандского городка Poperinge (Поперинге). (См. также комментарий к 44-3, 44-6 и 48-7).
44-4
Описанием левитации, как и многих другие элементов жизни буддийских монахов (одежда, головные уборы, украшения, музыкальные инструменты, интерьеры), Эрже обязан внимательному чтению все той же Александры Давид-Неель. По свидетельству близких, Эрже крайне серьезно относился к явлению левитации как неотъемлемой части буддийских духовных практик.
44-6
«Ох уж этот Блаженная Молния со своими видениями!.. Он же близорук как вей-пьонгский крот!»
Вей-Пьонг (фр. Weï-Pyiong) – отсылка к бельгийскому городку Wépion (Вепион) в провинции Намюр (см. также комментарий к 44-3, 44-6 и 48-7).
Стр. 48
48-7
«Добро пожаловать в монастырь Кхор-Бьонг, о путники!..»
Кхор-Бьонг (фр. Khor-Biyong) – это не что иное как городок Corbion (Корбьон) в Арденнах (см. также комментарий к 44-3, 44-6 и 48-7).
Стр. 51
51-7
«…Голова Яка… У деревни Чарабанг есть гора с таким названием…»
Чарабанг (фр. Charabang) – здесь Эрже отошел от привычной (особенно для данного тома) схемы и зашифровал в названии тибетской деревни слово «шарабан» (фр. char à bancs). (См. также комментарий к 44-3, 44-6 и 48-7).
Стр. 53
53-3
«…Вместо того чтобы поздороваться, эти нахалята имеют наглость показывать мне язык!»
Демонстрация языка в качестве тибетского приветствия почерпнута Эрже из произведений Александры Давид-Неель.
Стр. 57
В близком окружении Эрже были и те (в частности, Жак Мартен, автор серий «Аликс» и «Лефран»), кто предлагал отказаться от визуализации образа снежного человека, полагая, что выйдет куда интереснее, если читатели сами будут представлять себе, как выглядит йети. Однако Эрже от такого хода отказался, справедливо решив, что он сильно разочарует детей.
Стр. 61
61-3
«Приветствую тебя, о Чистое Сердце!.. Как требуют наши обычаи, я подношу тебе этот шелковый шарф.»
Этот обычай также перекочевал сюда из книг Александры Давид-Неель.
Стр. 62
62-7
Тема одиночества, отчуждения стала одной из центральных в альбоме: одиноки главные герои, затерянные в снегах Тибета, одинок Чан после авиакатастрофы, одинок Тинтин в своей уверенности, что Чан жив. И бесконечно одинок йети, провожающий прощальным взглядом уходящий вдаль караван…
